9 сентября в новостной ленте ГИС-Ассоциации сообщалось о пресс-конференции руководителя Росгидромета Александра Фролова, на которой он критично высказался по вопросам качества работы российских спутников "Метеор-М" №1 и "Электро-Л", а также посетовал на монополию Роскосмоса в космической сфере. Отметим, что пользователь портала gisa.ru под ником Aldif в комментариях высказал мнение, что заявления главы Росгидромета не соответствуют действительности.

12 сентября на сайте Росгидромета опубликовано интервью с заместителем руководителя ведомства В.Н. Дядюченко, в котором критика в адрес Роскосмоса со стороны чиновников Федеральной службы по гидрометеорологии получила своё продолжение. Ознакомиться с текстом публикации полностью можно по этой ссылке.

— Точность прогноза погоды зависит прежде всего от наличия надёжной сети наблюдений и системы передачи данных. Построение на этой основе климатических моделей, учёт непредсказуемостей в характере атмосферы – это уже научная составляющая нашей работы, и она в Росгидромете довольно хорошо поставлена. Во всяком случае, оправдываемость краткосрочных прогнозов по прошлому году составила более 90 процентов.

Но вот с технической компонентой дело обстоит значительно хуже. Ну, а что вы прикажете делать, если сегодня на орбите мы имеем только два спутника! И к тому же аппаратура на них работает далеко не так, как требуется для надёжности комплексной системы раннего предупреждения об опасных явлениях природы и стихийных бедствиях. Мягко говоря, она функционирует со значительными отклонениями от заданных характеристик. По этой причине Росгидромет сегодня на 97 процентов использует данные с зарубежных космических аппаратов.

Но зарубежные спутники дают информацию с ограничениями. Поэтому нашей стране надо иметь свою группировку спутников, потому что Россия и стратегически, и метеорологически должна сама себя обслуживать. Впрочем, метеорология - тоже стратегический ресурс. России, чтобы не зависеть от зарубежной спутниковой информации, нужно иметь национальную группировку в составе как минимум трёх полярно-орбитальных и трёх геостационарных метеоспутников. Но их у нас нет.

— Почему? Насколько известно, в Федеральной космической программе предусмотрен вывод на орбиту 15 таких спутников…

— Верно, с 2006 по 2015 годы Роскосмос должен их все вывести на орбиту. Но что запущено на сегодня? Из 15 запущено два, и те работают, что называется, «вполглаза». А ведь все средства на наши спутники были выделены им сполна! Более того. Постоянно перенося сроки запуска, Роскосмос фактически наращивает стоимость этих космических объектов.

— Может быть, за оставшиеся годы они ещё запустят остальные?

— Хочется надеяться. У нас давние и в целом плодотворные отношения с Роскосмосом. Мы являемся тематическими заказчиками по целому ряду спутников: в первую очередь гидрометеорологические, океанографические, гелиогеофизические и спутники мониторинга Земли.

Но в том-то и беда, что мы являемся заказчиком только тематическим. А не государственным.

— А в чём разница?

— Тут надо вспомнить историю. В 1966 году был запущен первый российский метеорологический спутник. Он был вообще первым спутником, запущенным в интересах народного хозяйства – до того заказчиком всех спутников было Министерство обороны. В 1972 году эту функцию государственного заказчика передали Госкомгидромету СССР. В 1974 году был создан государственный научно-исследовательский центр изучения природных ресурсов из космоса – это сегодня научно-исследовательский центр космической гидрометеорологии «Планета». В нём сегодня сосредоточена вся система связи, единственная и всеобъемлющая система приёма спутниковой информации на территории нашей страны. Он связан с крупными центрами в Новосибирске и Хабаровске и 68 малыми центрами по всей стране – таким образом, мы в режиме он-лайн получаем информацию со всех спутников, которые над нами пролетают. В том числе и с зарубежных.

Естественно, что военные когда-то передали контроль над этими спутниками нам - как тем специалистам, кто потребляет информацию с них, использует её, а значит, и знает, что и как запросить. Кто формулирует, собственно, задачу для техники.

Функции государственного заказчика мы исполняли до 1993 года. И запустили 46 спутников. У нас постоянно на орбите была группировка, состоящая из 3-5 спутников. По своим параметрам и объёму передаваемой информации они были на передовом уровне и приносили большую пользу, передавая необходимые данные для различных ведомств, их данные были широко востребованы за рубежом.
На это очень важно обратить внимание. Космическое ведомство было исполнителем заказа и изготовителем спутника, но продукцию его принимало другое ведомство. И оно давало оценку того, насколько окончательный продукт соответствует техническому заданию. Это было логично: ты ставишь техническое задание, затем ты принимаешь аппарат, изготовленный в соответствии с ним, и теперь ты с этим спутником должен улучшить прогноз погоды. И только мы знаем, как это лучше сделать.

В 1993 году был принят подготовленный Роскосмосом новый закон о космической деятельности, где функцию государственного заказчика на спутники социально-экономического и гидрометеорологического назначения забрал себе. Впрочем, не только по нашему ведомству, но и по научным программам Академии наук, по картографии. Лишь министерство обороны сумело удержать свои функции заказчика.

Что получилось в итоге? За прошедшие 18 лет появилось только два спутника новой конструкции! И при этом Роскосмос без нашего ведома упрощал наши технические задания. И теперь спутник наполовину работает, наполовину не работает, а они спокойно отчитались перед собой по своим обязательствам.
Однако проблема от этого никуда не делась. А она у нас тяжелейшая – проблема по метеорологическим спутникам. Например, у системы раннего предупреждения об опасных явлениях национальная космическая компонента отсутствует! Мы не можем профессионально использовать космический сегмент в интересах раннего предупреждения об опасных явлениях природы и стихийных бедствиях. Мы сверху фактически раздеты! А без этого система не даёт полной эффективности, хотя наземная компонента присутствует, а радиолокационную мы активно развиваем. И получается, что выше крыши не прыгнешь, а крыша определяется тем, что Роскосмос либо сможет, либо захочет сделать.

Сегодня метеорологические спутники запускают 6 стран. В 5 из них эти функции разделены. И что в результате? В Индии каждый год по метеоспутнику запускают! В Китае – то же самое. А у нас это – редкий подарок!

А почему это так? А потому, что эти спутники Роскосмосу не нужны и он работает в системе самозаказа. И самоспроса. То есть он волен поступать, как угодно. А когда мы, те, кто заказывал необходимые приборы, говорим, что они не работают или работают не так, как положено, нам отвечают: да всё работает, что вы! И голосуют в комиссиях, где их большинство за то, чтобы принять спутник в эксплуатацию.

Это совмещение функций заказчика и исполнителя противоречит всем принципам экономики. Эффективное разделение полномочий при создании сложной техники и дорогостоящих систем является гарантией их работоспособности. И вообще пригодности! Ведь дисциплина, которая диктуется контрактом от внешнего заказчика, совсем другая, чем внутриведомственная. Единственный придуманный в мире способ – когда заказчик заказывает, а исполнитель исполняет. Тогда выстраиваются нормальные отношения между ними, а главное – продукт сделан качественно и вовремя. А что можно сказать про качество приборов – когда ты сам их заказываешь, сам делаешь, сам с себя спрашиваешь? А особенно, когда они тобой лично не востребованы.

— А вы что-то предпринимали, чтобы вернуть себе функции госзаказчика?

— Да, мы говорим об этом постоянно. Госдума ещё в 2001 году приняла постановление (от 21.02.01 № 1166-III ГД) с рекомендацией Правительства России о том, что бы вернуть функции государственного заказчика Росгидромету. Но тогда решение принято не было.

По поручению Председателя Правительства России от 5 апреля с.г., по поручению Президента России, высказанному на Совете по модернизации, мы разработали поправки в закон о космической деятельности, которыми предусматривается передача функций государственного заказчика по системам наблюдений Росгидромету. Представьте: Министерство финансов согласовывает это, оно считает такой порядок правильным, Минэкономразвития согласовывает это, Министерство обороны согласовывает, Российская академия наук согласовывает! Роскосмос не согласовывает. То есть он не хочет передавать нам полномочия государственного заказчика. И до сих пор документ у них так и лежит без согласования.

— Как они это объясняют?

— Они никак этого не объясняют. Кроме того, что, дескать, эти деньги им нужны якобы для маневра ресурсами. Кстати, Российскую академию наук и картографию они тоже держат в этой клетке. Мы словно находимся у них в плену. И те спутники, которых у нас нет, - по сути, те репарации, которые мы платим за существующий порядок финансирования этих работ.

Более того. Поняв, что мы трудный партнёр, который всё время что-то требует, Роскосмос стал создавать собственную систему приёма спутниковой информации.

Сегодня в России единая система приёма такой информации. Она стоит десятки, сотни миллиардов рублей! А теперь они создают свою систему. Фактически создают свой Росгидромет – на те деньги, которые в Федеральной космической программе на это не предусмотрены!

Возможно, они боятся того, что мы, вернув функции госзаказчика, начнём заказывать спутники у кого-то ещё. Но мы этого делать не собираемся. Мы исходим из того, что это – инфраструктурные проекты, и их необходимо развивать в нашей стране. Мы, конечно, будем заказывать у своих производителей. Да и не желаем мы неприятностей Роскосмосу, там работают наши коллеги и партнеры. Мы желаем только обеспечивать нормальный прогноз погоды за счёт того, что на орбите будет добываться вся необходимая для этого информация и в первую очередь национальным ресурсом.