На сайте "Rcmm.ru" опубликовано интервью с президентом Российской академии архитектуры и строительных наук Александром Кудрявцевым "Градостроительство: куда направить вектор?" Полностью с материалом можно ознакомиться по ссылке.

— Александр Петрович, почему недавние перипетии с Российской Академией наук обошли стороной РААСН?

— Думаю, потому, что РААСН занимает несколько особое место в ряду государственных академий. У нее трудная предыстория, она ведет свое происхождение из очень благородных корней, поскольку архитектура, зодчество, было одним из трех важнейших искусств, объединенных в первой Академии художеств, учрежденной еще Петром Первым.

Было время, когда академию ликвидировали (в процессе революционных преобразований в стране), потом, в 30-е годы, когда стала очевидной необходимость серьезных преобразований в Москве, была вновь создана Академия архитектуры.

Всесоюзная академия архитектуры просуществовала до 1958 года. Тогда в соответствии с определенными реформациями в архитектурно-строительном деле она была преобразована в Академию строительства и архитектуры (АСиА), где акценты были переставлены в сторону развития строительства и строительных технологий. Но и она долго не продержалась, и в 1963 году ее закрыли.

Таких пертурбаций не переживала ни одна другая советская академия наук.

Борьба архитектурной общественности за восстановление академии увенчалась успехом, и единственной академией, созданной в новейшее время, стала РААСН. Это произошло в 1992 году.

— То есть архитектуру, строительство и науку смешали «в одном флаконе»? Насколько такой «микс» оправдан?

— Надо сказать, что такая наша «трехчастная композиция» из архитекторов, градостроителей и ученых в сфере строительных наук однозначно доказала возможность комплексного решения и стратегических направлений, задач развития архитектурно-строительной отрасли, и возможности организации необходимой инновационной цепочки фундаментальных исследований до внедрения замысла в виде продукта в жизнь.

При этом академия имеет очень небольшой управленческий аппарат, однако, несмотря на это, успешно координирует различные информационные компоненты исследований. Это происходит как в виде индивидуальных исследований членов нашей академии, в виде исследований временных творческих коллективов, так и в виде привлечения коллективов высших учебных заведений. Нами созданы такие специфические формы организации научного труда, как академические центры, которые построены не на административной, а на творческой основе.

Мы создали региональные отделения, которые также объединяют и временные коллективы, и отдельных исследователей. Все это позволяет нам без роста административного аппарата собирать интеллектуальный потенциал в нашей сфере и интенсивно распространять знания, которые мы аккумулируем, по стране.

— Куда сегодня направлен этот интеллектуальный потенциал?

— Наша главная аудитория, на которую направлен наш интеллектуальный потенциал, — студенты, аспиранты, преподаватели архитектурных и строительных вузов. Более 70% членов нашей академии — представители высшей школы, и поэтому транслировать все это в высшую школу нам очень просто.

Ежегодно проводим общие собрания, посвященные специально выбранной научной теме. В этом году это была тема: «Города России. Проблемы проектирования и реализации». Такие собрания проводим в разных городах, что позволяет активно привлекать регионы к рассмотрению этих проблем.

Академия участвует в разработке фундаментальных научных исследований, план которых утвержден вплоть до 2030 года.

— Что бы вы назвали главной проблемой, над которой сегодня работает академия?

— На первое место выходит проблема градостроительства. Как ни странно, это слово раньше было под каким-то негласным запретом. Заметьте, даже внутри Градостроительного кодекса это слово практически не употребляется. Используется понятие «Документы территориального планирования».

Что касается этих документов, то с их созданием возникли проблемы. В градкодексе, который был принят в 2004 году, устанавливался срок разработки этой документации — 2006 год. Но этот процесс не завершен еще и по сей день. Хотя на уровне регионов в большинстве из них этот процесс близок к завершению. А следующий уровень — муниципальные образования, генеральные планы городов, особенно сельских поселений. Там это все готово даже меньше, я думаю, чем наполовину.

— Почему?

— Потому что все это не так просто, как представлялось изначально, и требует определенных финансовых ресурсов. Кроме того, за 90-е годы, когда градостроительные мероприятия были как бы практически прекращены, весь корпус специалистов-градостроителей переключился на выполнение рыночных заказов, чтобы хоть как-то выжить. Так что работать над этими документами было практически некому. И сегодня все упирается в стратегию обустройства территории. А это и есть градостроительство!

— Как можно выйти из положения?

— Решить эти проблемы можно только за счет соединения социально-экономического и пространственного развития регионов и всей страны. Мы считаем, что политика обеспечения документацией территориального планирования является сегодня для нас жизненно важной и недооцененной властными структурами.

Хотя документы территориального планирования сегодня все же создаются, но, во-первых, их качество оставляет желать лучшего, а во-вторых, отсутствие генеральной схемы пространственного развития всей страны не позволяет связать планы отраслевого развития с развитием территориальным. Это может привести к отсутствию планирования перспективы развития инфраструктуры, в том числе и расселения людей. Вот почему самым важным для общества сегодня является градостроительство.

В Волгограде на общем собрании был принят документ, где рассмотрен анализ этой ситуации и намечены пути решения проблемы. Он называется «Итоговый документ собрания «Города России. Проблемы проектирования и реализации».

— А почему акцент на реализации?

— Потому что мы всегда проектируем очень интересно, а реализуем эти проекты зачастую весьма плохо.

Этот документ был отправлен в соответствующие правительственные организации, принимающие решения.

— Вопрос о территории Новой Москвы. Насколько грамотно на этих территориях будут решаться вопросы градостроительства? Ходят слухи, что к проектированию Новой Москвы собираются привлечь в основном иностранных архитекторов — наши, мол, недостаточно умелы для этого… Насколько это верно?

— Решение об увеличении территории Москвы практически вдвое произошло так же спонтанно, как и более позднее о реорганизации РАН. Тем не менее в последнее время развитие страны связано в основном как раз с реализацией подобных мегапроектов. Взять хотя бы олимпийские объекты в Сочи, строительство уникальных объектов, в том числе социальной инфраструктуры, для проведения различных саммитов… Это — политические решения, но они тянут за собой территориальное обустройство, в том числе вызывают творческое напряжение архитектурных сил.

Нынешний год — год разработки интегрированного генерального плана на всю Москву. По ходу дела выяснилось, что чрезвычайно слабой является топографическая подоснова, особенно кадастровая, потому что экономический потенциал земли на сегодня является не менее важным, чем ландшафтные и другие характеристики.

— По Новой Москве был проведен архитектурный конкурс. Как он проходил и каковы результаты?

— Вначале были отобраны 10 авторских коллективов, каждый из которых состоял из российских и иностранных архитекторов. Их отбирали на основе представленных портфолио.

Первый этап конкурса был демонстрацией идей разных коллективов. А после этого разработка авторскими коллективами своих идей по концептуальному решению генерального плана Новой Москвы проходила в виде семинаров, на которые были приглашены отечественные специалисты.

В итоге победу одержала команда, состоявшая из русских и французских архитекторов и градостроителей. Они предложили интересную принципиальную линию взаимодействия исторической и новой Москвы в виде линейной структуры, которая проходила через всю новую Москву и соединялась с Москвой исторической. И фактически сейчас идет разработка этого генерального плана.

Но вот что интересно: в результате работы нескольких групп, преимущественно состоящих из российских архитекторов, появилась достаточно убедительная версия. Она утверждает, что для того, чтобы размещать новые общественные и правительственные структуры, вовсе не обязательно им переезжать куда-то далеко в Подмосковье (ныне — Новая Москва). Вполне можно разместить их на пустующих территориях существующей Москвы, вдоль берегов Москвы-реки. Там, где расположены ЗИЛ и другие предприятия, на так называемых развивающихся территориях. Ведь это в традициях отечественного градостроительства. Даже Кремль расположен на берегу Москвы-реки!

— В общем, как всегда: сначала приняли решение, потом спросили у профессионалов… Узнаю «российский подход». А что же с конкурсом?

— По его итогам было решено, что все позитивные находки будут использованы в проекте генерального плана, который сейчас называется мастер-планом, а не генпланом.

— В чем разница?

— В отличие от генерального плана мастер-план — это документ, который постоянно мониторит изменения социально-экономической и других ситуаций и реагирует на это — тоже постоянно. Это теперь регулирующий, а не фиксирующий, как было прежде, документ.
Поэтому сейчас разработанный лишь несколько лет назад и представленный в свое время общественности генплан перерабатывается. А новый, который уже в этом году будет представлен, должен показать и эскиз развития новой территории.

Кроме того, поставлена задача создания общего документа территориального планирования на Москву и на Московскую область. Это очень правильно, именно за это мы критиковали оба генплана, которые делали Москва и область, — у них не было взаимосвязи, что, в общем-то, недопустимо для такого единого конгломерата, как Москва и область.